Замечание в дневник

Вынесение приговора по делу ПЗР «Плескава» планировалось на середину августа, но дата плавно переехала на 1 сентября. «У вас сегодня важный день», — поприветствовала в коридоре Псковского городского суда подсудимого Андрея Букина гособвинитель Оксана Комарницкая. Тот в ответ отшутился: мол, не признал вас, богатой будете. И уточнил: по какому слову судьи можно будет понять, что он признан виновным? «Если скажет «совершил», — отреагировала Комарницкая и ретировалась в кабинет.

Присаживайтесь, но не садитесь

Андрей Букин если и волновался, этого не показывал, даже костюм, в котором он выступал в прениях, не надел — был в обычной одежде, адвоката его тоже не было видно. Зато здесь собрались несколько членов совета директоров «Плескавы», в зале суда впервые за долгое время стало тесновато. Пара членов «группы поддержки» Букина вошли в зал и остановились в недоумении: кажется, резолютивная часть должна зачитываться судом стоя, но Инна Бондаренко сидела и это же предложила присутствующим.

Недоумение она рассеяла первыми же словами: суд постановил возобновить судебное следствие в связи с новыми обстоятельствами, вскрывшимися в ходе прений в июле этого года. Адвокат защиты Алексей Герасимов тогда представил постановление следователя от 29 декабря 2012 года о прекращении уголовного преследования Андрея Букина. Выступая в прениях, адвокат высказал мнение, что на основании этого решения суд не может вынести обвинительный приговор. Адвокат обвинения Александр Шило возразил, что в представленном постановлении есть неточности, кроме того, оно отменено начальством следователя и не должно рассматриваться судом.

А вот Оксана Комарницкая тогда не успела, а может, не посчитала нужным высказаться по поводу представленных доказательств. Инна Бондаренко объяснила, что приговор суда может основываться лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в ходе судебного заседания. В соответствии со статьёй 294 УПК РФ, если в ходе прений или последнего слова сообщены новые обстоятельства, имеющие значение для судебного разбирательства, суд вправе возобновить судебное следствие, чтобы, как «в нашем случае», гособвинитель смогла добавить свои «пять капель» в обсуждение слов Герасимова. На этом и разошлись: сам адвокат защиты, по словам Букина, был в отпуске, а без него возобновить судебное следствие нельзя по закону.

Дело Букина–Шрёдингера

Из отпуска Алексей Герасимов вернулся оперативно: уже в понедельник, 5 сентября, он вместе со всеми занял своё место в зале суда. Инна Бондаренко уточнила фактические данные, например не женился ли обвиняемый. Не женился. Затем выяснила у ещё одного адвоката «Плескавы» Светланы Кавериной, кому сейчас принадлежит имущество, «похищенное», по версии обвинения, Букиным, и лишь потом перешла к приведённым Герасимовым доказательствам. Следователь Домиенко 29 декабря 2012 года сначала переквалифицировала дело с части 4 статьи 159 («Хищение») на часть 1 статьи 201 («Злоупотребление полномочиями»). А затем дело «в связи с деятельным раскаянием обвиняемого» закрыла.

Андрею Букину отменили подписку о невыезде. Фото: Павел Дмитриев / «ПГ»

Но ровно через месяц его начальство вернуло дело в производство, отменив решение следователя. Причём замначальника следственного управления при УВД города Пскова Александр Скачков по факту отменил не то решение своего подчинённого: он вернул ему дело по статье 159, а тот закрыл дело по статье 201 — получилось, что это решение так и не было отменено или оспорено.

Эти метания — закрыть, открыть — начались не в 2012 году.

Судья Бондаренко решила продемонстрировать это и почти полтора часа зачитывала документы из эпопеи 2009 года. 29 мая представитель совладельца «Плескавы» Олега Брячака Матвеев подал в суд на Андрея Букина, утверждая, что тот своими действиями нанёс финансовый вред «Плескаве». По версии Матвеева–Брячака, с 2006 по 2008 год Андрей Букин продал принадлежащие радиозаводу здания по заниженной стоимости аффилированным с самим собой фирмам, а затем перепродал их и взял кредиты под их залог по нормальной рыночной стоимости. Тем самым Букин, как посчитали заявители, нанёс предприятию вред, воспользовавшись служебным положением. Следователь Степанов в возбуждении дела отказал, потому что не обнаружил в действиях Букина инкриминируемых ему нарушений. Ведь тот фактически директором не был и решения об отчуждении имущества не принимал.

А директор Игорь Черных действовал в интересах предприятия: доход «Плескаве» эти здания не приносили, а расходов требовали. Дело вернулось обратно Степанову с наказом провести более тщательную доследственную проверку. Затем пару месяцев всё было тихо. 11 августа вслед за коллегой в возбуждении дела отказал следователь Дроздов: проданные «Плескавой» предприятия были убыточны, дохода заводу не приносили, деньги поступили на счета радиозавода — о каком хищении имущества может идти речь, доказывал своё решение Дроздов.

Не тут-то было.

Дело вновь поменяло следователя: 14 сентября возбудить его отказалась уже Домиенко. Следователь объяснила это решение теми же основаниями — и вновь «не угадала»: 16 сентября дело для более тщательной проверки ей вернул начальник следственного управления при УВД Пскова Ерёменко. Тогда 30 сентября майор юстиции Домиенко возбудила дело, но уже по статье 159: злоупотреблять Букину было нечем, а вот похитить имущество он, в принципе, мог — следователь отправил это решение в областную прокуратуру.

И снова мимо: заместитель прокурора Псковской области старший советник юстиции Андрей Неговора постановил отменить решение следователя. Статья 159 предполагает, что имущество похищено, то есть предприятие осталось и без денег, и без имущества, но здесь деньги поступили на счета «Плескавы». «Что тут непонятного?» — будто спрашивал следователя представитель прокуратуры.

5 октября Домиенко снова отказалась возбудить дело, решение ушло наверх, к Ерёменко. Тот уже 6 октября прислал ей бумагу: проверить тщательнее! Но этот документ касался одного из сентябрьских решений Домиенко — отказ в возбуждении дела от 5 октября остался неоспоренным. 14 октября следователь, вероятно поняв, что любое его решение окажется между молотом и наковальней и будет оспорено, решил дело возбудить.

Что было дальше? 15 октября Неговора снова отменяет решение Домиенко, благо документ даже перепечатывать не пришлось, формулировки остались прежними. И в этот же день следователь вновь решает дело не возбуждать. То есть не прошло и суток, как она приняла два противоположных решения.

В следственной части при УВД это дело почти наверняка прозвали «делом Букина–Шрёдингера»: уже три месяца оно фактически было одновременно и закрытым, и открытым.

«Радиотроян»

Стоит ли упоминать, что Ерёменко вновь вернул дело Домиенко и та 21 октября дело всё-таки возбудила. И вот тут-то, наконец, ему дали поработать: следствие велось до 29 декабря 2012 года, когда Домиенко вновь «малодушно сдалась» и дело сначала переквалифицировала, а затем и закрыла. Адвокаты обвинения попросили время для ознакомления с зачитанными здесь документами, Герасимов бросил: «Мы внимательно слушали», — и отказался их просматривать. Судья Бондаренко уточнила у Оксаны Комарницкой, есть ли у неё документы, оспаривающие решение следователя от 5 октября 2009 года?

«Всё обыскали — ничего больше нет», — пожаловалась гособвинитель.

Через 15 минут судебное следствие возобновилось. В перерыве Комарницкая вместе с адвокатами обвинения подошла к представительному мужчине в костюме и внимательно его выслушала.

Пока процесс по делу Букина рассматривался в залах судебных заседаний, от завода «Плескава» мало что осталось. Фото: Артем Аванесов / «ПГ»

Мужчина в костюме оказался тем самым Александром Скачковым, который отменил решение следователя Домиенко в 2013 году, да не то. Комарницкая попросила вызвать Скачкова в качестве свидетеля, предварительно пояснив, что тот три года назад просто ошибся и указал не ту статью — «компьютерная болезнь». Букин с адвокатом Герасимовым запротестовали: свидетель-то явно лицо заинтересованное.

Но суд решил выслушать Скачкова — и не зря, показания добавили красок в уже откровенно смешное обсуждение. Он подтвердил слова гособвинителя: дескать, допустил «компьютерную ошибку», опечатался. Сторона обвинения попросила суд на подобные мелочи внимания не обращать, а лучше исправить ошибочку и продолжить дело.

Компьютерную ошибку.

Инна Бондаренко в ответ уже улыбалась.

Адвокаты обвинения это объяснение горячо поддержали: ясно же, опечатался человек, что ж, теперь дело прекращать? Адвокат Букина попросил Скачкова озвучить, где в УПК или других документах, описывающих процессуальные правила, звучит термин «компьютерная ошибка». «Протестую, у нас же здесь не экзамен по праву», — вскочил Шило. «Не экзамен», — согласилась судья, но ответить Скачкова попросила. Да, такого термина нет, зато есть прецеденты в работе не только следственного комитета, но и Верховного суда, засвидетельствовал замначальника следственного управления при УВД Пскова. «Можете озвучить прецеденты в Верховном суде?» — переспросила судья.

Скачков не мог.

Затем Герасимов спросил, кто должен был подписать решение Скачкова вернуть дело следователю. «Начальник Ерёменко либо я», — ответил тот. «И почему же документ не подписал Ерёменко?» — «Я сейчас не вспомню, где был он в 2013 году», — уже слегка раздражённо отреагировал Скачков, на чём его и отпустили. Когда он вышел, Герасимов и Букин вновь пояснили суду, что основываться на термине «компьютерная ошибка», наверно, не стоит. «Дело не раз проверяли, да и следователи не могли ошибиться: следствие у нас хорошее, я не раз по телевизору это слышал», — пояснил суду Букин. Светлана Каверина в свою очередь подчеркнула, что миссия суда — вынести справедливое решение.

Что делать, если справедливое решение явно противоречит процессуальным нормам, она не уточнила.

Букин стал протестовать, но Инна Бондаренко одёрнула его: «Вот это всё в прениях, пожалуйста». И вместо того, чтобы к прениям перейти, она объявила перерыв до 17:00.

«Погоновожатый»

В пять часов вечера участников длящегося третий год процесса ждало объявление: судебное решение по делу будет вынесено в 18:00. Каверина и Шило стали шутливо обсуждать новый перенос, Букин начал звонить Герасимову. Спустя час никаких прений также не началось: суд неожиданно стал зачитывать окончательное решение. Впрочем, о том, что оно окончательное, пока судить было рано, к «десерту» Бондаренко вела долго. Полтора часа она вновь зачитывала все обстоятельства дела: что, когда и по какой цене, по версии обвинения, Букин, «реализуя свой преступный умысел», продавал.

Подсудимому вновь и вновь выслушивать это хотелось вряд ли, но оно того стоило: через 90 минут суд плавно перешёл к эпопее «закрыть-открыть» 2009 года и сообщил, что решение об отказе в возбуждении дела от 5 октября никем не опровергнуто. То же касается и решения от 29 декабря 2012 года: Скачков вернул дело следователю, «забыв» его переквалифицировать. Доводы защиты о том, что это простая опечатка, суд посчитал несостоятельными, предложения ошибку исправить — так и вовсе непонятными. Дело не раз проверялось компетентными лицами, править бумаги — работа не суда, а вот этих компетентных лиц: не исправили — значит, в деле имеются неоспоренные и неопровергнутые решения следователя Домиенко закрыть дело. В количестве аж двух штук: многовато для одного процесса.

Российское законодательство предполагает, что наказывать человека за одно деяние дважды нельзя. Если в деле имеются неоспоренные решения об отказе в возбуждении дела, значит, первое и единственное решение уже принято, а суд поставлен в странное положение: из-за того, что следственные органы не сообщили о данном обстоятельстве, судья уже три года ведёт, по сути, второй процесс над человеком. «Уголовное дело подлежит прекращению», — постановила судья Бондаренко.

Высказывание Олега Брячака по поводу суда по делу Андрея Букина, по мнению суда, дескредитирует деятельность партии «Справедливая Россия» и Псковского областного Собрания депутатов. Фото: Артём Аванесов / «ПГ»

Дочитав до конца, она, будто извиняясь за то, что пришлось задерживать столько людей до половины девятого вечера, объяснила, что сейчас зачитает ещё несколько дополнительных постановлений, но если кто-то хочет уйти — пожалуйста.

Уходить было не надо.

Инна Бондаренко вспомнила, что лидер Псковского отделения партии «Справедливая Россия» Олег Брячак, выступавший в деле в роли свидетеля, допустил ряд высказываний в адрес суда. К примеру, в ходе 46-й сессии регионального парламента 29 октября Брячак сообщил присутствующим депутатам, что радиозавод медленно погибает, но вот если суд примет обвинительное решение, то имущество заводу будет возвращено и он снова сможет вносить вклад «в обороноспособность страны».

Бондаренко пояснила, что депутат Брячак — представитель законодательной ветви власти, а суд представляет ветвь судебную. Конституция РФ предполагает их разделение, депутат не может напрямую объяснять, какое решение ему выгодно. Кроме того, 2 марта в эфире «Эха Москвы в Пскове» Брячак рассказал, что судья назначила «уже третью экспертизу», предприятие вот-вот убьют и он, депутат Брячак, сейчас «такие» бумаги подготовит, да ещё и в «такие» кабинеты отправит, что «не только погоны и  мантии полетят у нас в регионе, но и чиновники». Судья отметила: даром что депутат приврал (экспертиза тогда была назначена только вторая), так народный избранник ещё и суду угрожал. Эти высказывания дискредитируют деятельность партии «Справедливая Россия» и деятельность Псковского областного Собрания депутатов, сказала судья и постановила донести эти факты до сведения лидера партии «Справедливая Россия» Сергея Миронова и председателя областного Собрания депутатов Александра Котова, чтобы те впредь следили за своим «отпрыском».

Как раз ведь сентябрь начался, самое время замечания в дневник писать.

Замечания сделаны и следователям с прокурорами. Следователи не донесли до сведения суда, что в деле имеются неоспоренные постановления о прекращении дела, а прокуратура устроила цирковое представление, сменив восемь гособвинителей. Некоторые из них попусту тратили время Инны Бондаренко, требуя различные бумаги, а затем исчезая. Их начальству также отправится судебное представление о недопустимости подобного впредь.

Наконец Бондаренко выдохнула — читать больше было нечего, все бумаги она обязана предоставить сторонам в течение пяти дней, то есть до субботы включительно. «Уважаемый суд, а когда я могу подойти, чтобы сфотографировать некоторые бумаги?» — уточнил Шило. «В пятницу», — бросила судья. Но как же в пятницу, они ведь нужны, чтобы составить заявление, попытался поспорить Шило. «А у нас ничего не запрещено, пишите заявление, рассмотрим», — сообщила ему Бондаренко. «Прямо сейчас и напишем», — угрожающим тоном произнесла Светлана Каверина. «Куда напишете-то, канцелярия закрыта уже», — заметил Алексей Герасимов.

Букин уже жал ему руку и обнимал миловидную женщину, которая с 1 сентября сидела за его спиной. Адвокаты Брячака пытались выяснить, кому и во сколько написать заявление, чтобы обжаловать некоторые решения судьи, но Инну Бондаренко это уже мало интересовало: «Всё, дело закрыто», — обронила она.

Суд удалился.