Сказка о царе Владимире

 «Царь ты наш! Отец народа!» —
Возглашает воевода.
Александр Пушкин. «Сказка о золотом петушке»

Хазанов Путину царскую корону уже давно подарил, так что деваться некуда. Путин, конечно, может говорить о своих внуках: «Я не хочу, чтобы они росли какими-то принцами крови», — но сам должен понимать, что полномочия у него давно царские. Так что появление статьи Александра Проханова «Венценосный Путин» — это всего лишь повторение того, что произносилось не раз и сторонниками Путина, и его противниками. 

Геннадий Хазанов и Владимир Путин. / Фото: ТАСС

«Всё чаще называется имя нынешнего президента Владимира Владимировича Путина как возможного первого русского монарха из династии Путиных»

Созданный пять лет назад на 1150-летие Изборска «Изборский клуб» стремится быть выразителем современных кремлёвских идей и одновременно пытается формировать общественное мнение.

Казалось бы, какая разница, как называть правителя. Царь, президент… Но разница есть. О создании новой династии Путиных заговорили потому, что хотят построить на виду у слегка ошалевшего народа стену повыше, отделяющую хорошего царя от плохих бояр.

Прохановский текст, опубликованный на сайте «Изборского клуба» 5 июля 2017 года, заканчивается такими словами: «… в кругах, близких к патриархии, в кругах, мечтающих о монархии, сознающих всю сложность восстановления монархии в России, всё чаще называется имя нынешнего президента Владимира Владимировича Путина как возможного первого русского монарха из династии Путиных».

Сказанное не означает, что Путин собирается завтра становиться царём. Слишком долго придётся объясняться со своим народом, а главное — с мировым сообществом, для чего это ему понадобилось. Слишком много будет издержек. Но это необходимо «государственникам» типа Проханова. Создатель «Изборского клуба», цитируя скульптора Вячеслава Клыкова (автора памятника княгине Ольге на Октябрьской площади в Пскове), вспоминает его слова о «народном царе». Клыков говорил Проханову, что «в этом вопросе надо опираться на библейское речение «Изберите царя из народа своего». Проханову кажется, что «избрание царя вне догматических и династических норм, в сущности, возможно. И монархический проект православной церкви, по-видимому, будет ориентирован на такое избрание нового царя».

На недавно прошедшем рок-фестивале «Нашествие» устроили выборы президента фестиваля. Итоги со сцены объявляла председатель избиркома Элла Панфилова (президентом «Нашествия» стал Сергей Шнуров). «Зачем президента? — удивился лидер группы «Бахыт-Компот» Вадим Степанцов. — Я не согласен с президентской формой правления. Надо сразу царя и пожизненно!»

В полномочиях любого монарха главное — пожизненный срок на троне. Монархистам хочется определённости в будущем. Образ будущего, о котором любят рассуждать в последнее время, — это монархия, связывающая земное и небесное, сиюминутное и вечное. Монархисты хотят прислониться к вечности. 

«Это должен быть особый человек, на нём должен лежать некий знак, некое таинство… И таким человеком является Владимир Путин»

Чем недавние слова Проханова отличаются от тех, что произносились раньше? Ведь раньше некие русские казаки даже не предлагали избрать Путина царём, а просто объявляли его императором. Но это воспринималось как казус и напоминало карикатуру. Царь получался ненастоящий (как, впрочем, и казаки).

Разница в том, что понятие «Путин-президент» к лету 2017 года приелось и стало надоедать даже некоторым его сторонникам (им кажется, что Путин перерос президентство). Кроме того, президент или премьер-министр — всё-таки человек наёмный. Ему отмеряются какие-то сроки. То ли дело цесарь, кесарь, кайзер, царь…

Ограничение по сроку правления не вызывало бы беспокойства у тех, кто при нынешней власти обогатился и остепенился, если бы в российском обществе всё было хорошо. Но чем больше проблем, тем больше тревог. Преуспевающие путинисты защищают не Путина, а себя, своих детей, внуков и правнуков. Они хотят определённости на десятки и сотни лет вперёд. Такую определённость может гарантировать только монархия, желательно неограниченная. Проще монархическую идею внедрять через религию, в особенности через православную церковь. Путинисты стремятся заморозить время. Они хотят жить «в счастье» как можно дольше, завещав богатства детям, внукам и правнукам. Царская наследственная власть кажется им надёжней.

Но дело в том, что о Путине-монархе в основном рассуждают люди типа Проханова. У них такая репутация, что всё, что они произносят или пишут, звучит как дурной анекдот. Даже если они говорят об очевидных вещах. К тому же стилистика Проханова — это нагромождение метафор и непомерный пафос. Каждый новый прохановский текст выглядит как самопародия. Крещение князя Владимира в Крыму у него «волшебный чудодейственный мистический акт», который «перенёс в российскую государственность Христову святость». Потом вроде бы в новейшее время «Христовой святости» стало меньше, но явление Путина (будущего Владимира I) якобы многое преобразило: «Крым, возвращённый в Россию Путиным, перенёс эту святость в самый центр путинской власти, путинской государственности. Потому что этим своим деянием — в каком-то неопределённом и недогматическом смысле — Путин перенёс в своих руках лампаду таинственного мистического света в Россию, в Кремль, в свой кабинет, в свои чертоги…»

Нелепо говорить о святости президента или премьер-министра. Другое дело— царь. Некто, находящийся над схваткой. «Это должен быть особый человек, на нём должен лежать некий знак, некое таинство, — пишет Проханов. — И таким человеком является Владимир Путин».

То, что на Путине что-то лежит, очевидно. Возможно, что и знак («Стоянка запрещена»? «Проезд закрыт»? «Ограничение массы»? «Ограничение высоты»? «Контроль»? «Опасность»? «Обгон запрещён?» «Правый поворот запрещён»? «Левый поворот запрещён»? И т. д.). Но обязательно это должен быть запретительный знак. Иначе этот знак лежит на ком-нибудь другом, а не на Путине.

За последние годы о необходимости и даже неизбежности Путина-царя высказывались депутаты, писатели, священники… «У нас есть своя формула — «Православие, самодержавие, народность», — говорил Всеволод Чаплин. — Мы народ с монархическим сознанием. У нас нет монархии, но её можно восстановить. Народу нужен царь, им может быть Путин или кто-то из династии Романовых».

Что такое монархическое сознание? У британцев, голландцев, испанцев или шведов, живущих там, где есть монархии, монархическое сознание или нет? По мнению некоторых православных, нет — именно потому, что эти народы в большинстве своём не православные. Как говорил в 1934 году архиепископ Серафим (в миру Николай Соболев): «Ясно, что конституционный и республиканский государственный строй не может иметь какого бы то ни было соответствия самому высшему влечению русского народа, его религиозно-нравственному идеалу, который состоит в устремлении русских людей к святости, что то же, к единению со Христом через правую веру и любовь со всеми христианскими добродетелями». Такие люди настаивают, что любой русский — православный (если не православный, то нерусский), а любой православный — монархист (потому что настоящий царь — не самозванец, а помазанник Господа).

«Вы знаете, нам многое кажется невозможным и неосуществимым, а потом — бах!»

Инициативы по поводу «народного царя» и основания династии Путиных делаются с прицелом не на 2018-й, а на 2024 год. Поклонников Путина и связанной с ним «стабильности» беспокоит то, что рано или поздно его очередной президентский срок пребывания у власти истечёт. И они таким наивным образом «готовят почву», удобряют её потоком слов о святости путинской власти.

Может быть, в глубине души Путин и не прочь сделаться императором типа Наполеона. Но как это будет выглядеть в ХХI веке? (Конспирологи пишут, что Путин хочет быть помазанным на царство тайно, не публично, будто бы ему нужен сам факт этого таинства, а не его публичность.)

Ещё десять лет назад, в 2007 году, предлагалось созвать «Гражданский собор российской нации», где будет оформлен институт «национального лидера», который бы контролировал все ветви власти. Собор собирать не стали, но пошли тем же путём неформально, без деклараций. Контроль над всеми ветвями власти установили без официального провозглашения, а идею о Путине-царе в России теперь позволительно озвучивать людям вроде Чаплина, Жириновского, Сергея Аксёнова (главы Республики Крым) или Проханова. Какой с них спрос? Жириновский однажды предлагал Путину стать императором, но при личной встрече, убедившись, что Путин в ближайшее время императором становиться не намерен, предложил стать тому всего лишь «верховным правителем».

Монархисты, призывающие Путина на царство, — идеальные царедворцы. Каждому нашлось бы в многочисленных покоях царских дворцов место: кому место звездочёта, кому царского шута, кому стольника, кому постельничего, кому придворного истопника, а кому и царского палача… Только надо всегда помнить: «Не обольщайся царедворцев // Лукавой сладостью словес…»

Пока что выдвижение лозунга «Путина на царство!» — это удел не слишком влиятельных объединений типа Императорского общества России. Они цепляются за разные высказывания Путина о монархии. Например, за слова, вошедшие в книгу «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным» (авторы — Наталия Геворкян, Андрей Колесников и Наталья Тимакова). Ключевые слова, относящиеся к царской теме, в этой книге такие:

«Путин: Монархия была, очевидно, стабилизирующим фактором. Монарху не нужно думать, изберут его или нет, мелко конъюнктурить, как-то воздействовать на электорат. Он может думать о судьбах своего народа и не отвлекаться на мелочи.

Вопрос: А обо всём остальном подумает премьер-министр.

Путин: Да, правительство.

Вопрос: Но в России это невозможно.

Путин: Вы знаете, нам многое кажется невозможным и неосуществимым, а потом — бах!»

Путинисты-монархисты до сих пор надеются на «бах». Забавно, что противники Путина тоже надеются на «бах» (возникнет «чёрный лебедь», или какая-нибудь другая птица нагадит).

Но нет сомнений, что Путин хочет думать о судьбах своего народа и не отвлекаться на мелочи (уровень жизни, здоровье нации и т. п.). Не царское это дело — мелочиться.

Хотя Псковская земля всё же больше связана не с монархией, а с республиканскими, демократическими традициями — от Псковской вечевой республики до отречения Николая II на псковском железнодорожном вокзале. Так что инициатива создателя «Изборского клуба» выглядит вдвойне неуместно.

Тихон Шевкунов, которого любят называть духовником Путина, недавно вспомнил случай конца 80-х годов — его процитировал «Коммерсантъ»: «Я дежурил у митрополита Питирима, к нему пришли люди с шашками и стали требовать действий по возвращению монархии. Он подумал и сказал: «Если вам вернуть царя, вы его через три дня снова расстреляете».

Действительно, могут. Не через три дня, конечно, но с монархами иногда такое случается. Когда власть вручается на неопределённый срок, не у всех хватает терпения дождаться хорошего царя. Велико искушение увидеть «обломки самовластья».

Тот же Тихон Шевкунов сказал: «Монархическое сознание — наш рудимент».

Вот оно, подходящее слово: рудимент (орган, утративший первоначальное значение). Царская корона сегодня — словно червеобразный отросток слепой кишки, то есть аппендикс или какой-нибудь хвостовой позвонок (копчик). В конце концов, у человеческого эмбриона на раннем этапе развития по старой памяти развивается хвост. Но если мы не собираемся возвращаться к жизни на деревьях, хвост нам не нужен.

Предлагать сделать Владимира Путина российским царём — это всё равно, что предлагать приделать ему хвост.

Для Путина есть несколько других, более достойных предложений. Например, добиться того, что особенно активно обсуждалось в оппозиционной среде лет пять назад: «Путин нуждается в уходе» [см.: А. Семёнов. Режим ожидания, или Отложенный ход // «ПГ», № 48 (620) от 12.12.2012].

***

Та копия императорской короны, которую ещё в 2015 году Геннадий Хазанов вручил Владимиру Путину, в конце концов оказалась на голове у юмориста Хазанова.